Остров Сикоку — самый маленький из четырех основных островов Японии. Именно здесь случайный турист может наткнуться на нечто такое, от чего сначала становится жутко.
Я решил исследовать самое сердце Сикоку. Этот небольшой остров не часто видит посетителей, но я, кажется, забрался туда, куда нога туриста вообще никогда не ступала.
Вцепившись в руль взятого напрокат автомобиля, я осторожно ехал по узкой дороге через горную долину, которая впоследствии привела меня до подвесного моста, сплетенного из виноградной лозы.
Я проехал мимо безлюдное деревня с десятком домов, что опасно нависли над рекой на металлических сваях, преодолел крутой поворот и увидел неподалеку три фигуры.
Они сидели, опершись об электрический столб. На них были резиновые сапоги, простые крестьянские штаны и куртки. На руках — белые перчатки. На головах — бейсболки. Все бы ничего, но в их позах было что-то неестественное. Не совсем человеческое.
Когда я подъехал совсем близко, я понял, что это не люди. Их пухлые лицо было сделано из белой ткани, вместо глаз — пуговицы, а брови вышиты черными нитками.
Чуть дальше я увидел еще одну фигуру ростом с человека, которая толкала тачку. Другая рядом дергала в поле сорняки. Еще пятеро сидели на скамейке возле автобусной остановки.
Пока я пытался понять, куда попал и что за альтернативная реальность меня окружает, я увидел на обочине дороги новую фигуру. И она была очень похожа на человека.
Серый комбинезон и черные кеды, руки в перчатках, голову прикрывала шляпа. Я перевел взгляд на дорогу и … Стоп! Фигура сделала шаг!
Я ударил по тормозам. Фигура сделала еще один шаг!
Я съехал на обочину, вышел из машины и осторожно приблизился к фигуре в шляпе, не понимая, чего ожидать.
«Извините!» — громко сказал я. Фигура меня, кажется, не слышала. «Извините!» — почти прокричал я.
Фигура медленно повернулась ко мне.
Из-под шляпы на меня смотрело лицо живого человека, кожа с морщинами естественного цвета, узкие блестящие глаза. «Так?» — ответила женщина по-японски.
«Извините, можно вас спросить?»
«Да, конечно».
Я указал на фигуры по обеим сторонам дороги. «Или не знаете вы, кто сделал эти странные существа?»
Пару секунд она пристально смотрела на меня, а потом расплылась в улыбке. «Это сделала я!»
Вот так я и познакомился с Аяно Цукімі, хозяйкой чучел с острова Сикоку. Это был 2013 год, я путешествовал зелеными долинами в северо-восточной части острова, куда автомобильную дорогу проложили лишь 50 лет назад.
Моя жена выросла на острове Сикоку, и ее брат много рассказывал мне про эти места, где жизнь, лишенную городского комфорта, было непростым. Домики под соломенной крышей, ячменные поля, мостики из виноградной лозы.
Но шурин никогда не упоминал о село, населенное чучелами.
Они выглядят необычно, правда?
Увидев удивление в моих глазах, Аяно-сан засмеялась.
«Можно вас расспросить о них?» — сказал я.
«Конечно, — ответила он. — Хотите чая?»
Мы прошли мимо двух мальчиков (точнее, кукол, которые выглядят как мальчики), которые играли рядом с ржавым велосипедом, и женщины, что сидела в сарае спиной к дороге.
Аяно-сан провела меня до своего скромного жилища. По обе стороны подъезда к нему стояли другие фигуры: девочка в школьной форме, мать с ребенком на коленях, пожилой джентльмен в деловом костюме с сигаретой в руке.
Я снял ботинки и зашел в комнату, покрытую татами, где на меня отовсюду смотрели глаза-пуговицы множества кукол в человеческий рост — творений рук Аяно-сан.
Среди них была пара в традиционных свадебных кимоно, которая торжественно стояла в глубине комнаты. Я почувствовал себя героем сериала «Сумеречная зона».
Аяно-сан посадила меня на татами рядом с традиционным камином ірорі и пошла готовить чай. Потом она вернулась с маленьким лакированным подносом, на котором стояли две чашки, и аккуратно поставила одну передо мной.
Я поклонился и поблагодарил. Она взглянула на меня, в глазах ее искрился смех. «Они выглядят необычно, не так ли?»
«Это точно. Пожалуйста, расскажите мне о них».
«Я здесь выросла, но, когда училась в старших классах, переехала с родителями в Осаку. Там я жила, вышла замуж, родила детей. В какой-то момент родители вернулись сюда, а когда мать умерла, я тоже вернулась, чтобы помогать отцу. Это было в 2002-ом. Тогда я сделала первого какаши…»
«Извините, — перебил я ее. — Как вы их назвали?»
«Какаши. Фигуры, которые крестьяне ставят на поле или в огороде, чтобы отпугивать птиц».
«А, чучела!».
«Я сделала первого Какаши, чтобы отпугивать птиц, когда заметила, что они склевывают посаженное семя. С этой же целью я сделала еще несколько. А потом умерла соседка, что жила в доме через дорогу. Я очень по ней скучала, потому что привыкла каждый день с ней разговаривать. И я сделала куклу, похожую на нее. И теперь я снова могла с ней здороваться по утрам».
«Время шло, — она вздохнула, пожимая плечами. — Умирало все больше и больше моих соседей. Чтобы хранить память о них, я начала делать эти фигуры. Так они вроде бы продолжали жить рядом».
Она сделала паузу. Я пил чай и слушал. Ее лицом будто пробежала тучка, на миг затмив солнечную улыбку.
Но тень на ее лице быстро исчезла. Аяно-сан указала на фигуру, что сидела позади меня, — женщину с волосами из толстой пряжи, одетую в элегантное кимоно.
«Это моя мать, — сказала она. — Я по-прежнему разговариваю с ней каждый день. Хотите прогуляться?»
Мы пошли по дороге и через несколько минут оказались возле двухэтажного здания с большим грязным двором. «Здесь была начальная школа, — сказала она. — С каждым годом учеников становилось все меньше, и однажды ее просто закрыли. Теперь дети, которые живут здесь, ездят в школу на автобусе. Полчаса в один конец».
В ее голосе я не услышал сожаления, она просто констатировала факты. «Войдем внутрь!» — предложила она, открывая школьные двери.
Мы вошли, и я не поверил глазам. Чучела были повсюду. Кукла-директор строго наблюдала за тем, что происходит в холле у входа.
Куклы-учителя собрались в учительской, а в классе 20 кукол-учеников послушно сидели за партами, с раскрытыми учебниками, и серьезно смотрели на учителя, который стоял возле доски.
На доске была написана тема сочинения: «Кем я хочу стать, когда вырасту».
Когда мы закончили экскурсию, солнце начало клониться к горизонту. Мне нужно было засветло вернуться в отель, так что я торопливо попрощался и пообещал приехать еще раз.
Пока я ехал обратно извилистым путем, меня охватили смешанные чувства. С одной стороны, в этих фигурах было что-то определенно жуткое, прежде всего в куклах детей, которые выглядели как персонажи фильма ужасов.
Но с другой стороны, тепло Аяно-сан и трогательность ее истории запали мне в душу.
Я вернулся год назад солнечным весенним днем. В этот раз я привез с собой группу из восьми американских туристов, которые хотели посмотреть на мост из виноградной лозы.
Когда мы добрались Учит, села, населенного куклами, я попросил водителя нашего микроавтобуса остановиться. Аяно-сан стояла на пороге своего дома.
Я выскочил из машины. «Поздравляю, Аяно-сан!» — закричал я и помахал рукой.
Она озадаченно посмотрела на меня. Потом пригляделась и произнесла: «А, с возвращением!» Женщина пригласила нас в дом, чтобы познакомить всех со своими созданиями.
Весь прошлый год я думал о том, как она делает свои фигурки. И вот у меня появилась возможность расспросить ее саму.
По словам Аяно-сан, на создание каждой уходит примерно три дня. Она начинает с лица — берет квадратный лоскут эластичной белой ткани и натягивает его, вращая вокруг куска ватина, которым обычно набивают одеяла.
Зашив его позади, она добавляет ватина для носа, пришивает пуговицы на место глаз и умело закалывает и зашивает ткань так, чтобы получились губы.
Уши требуют особого заботы, она уделяет их форме большое внимание. «Я хочу, чтобы мои какаши хорошо слышали», — пояснила она с улыбкой.
Чтобы получились руки и ноги, она обматывает проволокой свернутые газеты. На туловище нужно много газет.
Когда тело готово, она тщательно одевает куклу — все вещи ей привозят или присылают поклонники со всей Японии.
Наконец она помещает новую фигуру туда, куда заранее запланировала. Проволочный каркас позволяет придать позе куклы естественность.
Когда она закончила рассказ, мы начали аплодировать. Комнату озарила улыбка Аяно-сан.
С того времени я каждую весну возвращаюсь к Ук. Теперь сюда приезжают и другие иностранцы. За это время Аяно-сан стала знаменитостью.
Немецкий режиссер в 2014 году снял про Аяно Цукімі короткий документальный фильм, о ней написано с десяток статей (многие из них содержат фактологические ошибки, типичные для журналистики нашего времени — в одной из них, например, утверждалось, что отец Аяно умер, тогда как на самом деле он с увлечением копается в своем огороде, чему я сам был свидетелем в мае).
Авторы ряда статей часто употребляют слово «жуткий», когда описывают, что увидели. Однако я теперь смотрю на то, что делает Аяно-сан, совсем иначе.
Она наполняет какаши не только ватином и газетами, но и своим искусством, душой, любовью и дорогими воспоминаниями
История села Награда не уникальная. Такое происходит с сотнями других сел по всей Японии.
Дети подрастают, им не нравится сельская жизнь, их манят соблазны больших городов — комфорт, работа, развлечения. И они едут. И больше не возвращаются.
Хотя ситуация распространенная, то, что придумала Аяно Цукімі, поражает оригинальностью и искренностью.
Несколько раз в неделю она берет ткань, ватин, газеты, проволока и одежду и начинает мастерить новую фигуру, которая воплощает чьих недавно умерших бабушку или дедушку. Или сына, который уехал в город. А иногда и просто человека, посетила деревню и оставила след в сердце Аяно-сан.
Она решила восстановить население своего родного села с помощью чучел, которые никого не отпугивают и которые она наполняет не только ватином и газетами, но и своим искусством, душой, любовью и дорогими ей воспоминаниями.
В этом она символизирует собой весь Сикоку, потрясающе красивый, но заброшенный и обедневший остров, население которого справляется с повседневными тяготами жизни с присущими ему стойкостью и изобретательностью.
Крестьяне выращивают рис, японские апельсины мико, грибы шиитаке, пшеницу, помидоры — так, как они это делали на протяжении многих веков.
Рыбаки уходят в море на рассвете и возвращаются днем с сетками, полными серебристой рыбы — жовтохвіст, дорадо и бонито.
Остров известен 88 буддистскими храмами, к которым приезжают паломники из близких и дальних мест, чтобы почтить память основателя одной из школ японского буддизма сінгон-сю Кобо Даіші.
Местные жители встречают паломников улыбками и поклонами, предлагая им в дорогу рис, апельсины и печенье.
Как я теперь понимаю, Аяано-сан тоже по-своему помогает нам преодолеть наш жизненный путь.
Когда я приезжал к ней в мае этого года, я познакомился с другой жительницей села и спросил, что она думает о фигуре.
«Сначала они немного пугали, — рассказала она. — И нас, и приезжих. Но постепенно они стали мне нравиться. Есть в них даже что-то успокоительное. Я узнаю в них людей, которые уже ушли из жизни, и это хорошо, что они и до сих пор рядом с нами».
В мае Аяно-сан снова пригласила меня и моих спутников к себе домой. Я спросил, сколько кукол она сделала, начиная с 2002 года.
«Думаю, около 450, — сказала женщина. — Примерно каждые три года мне приходится их заменять новыми. Сейчас в селе живут 27 человек — и 200 какаши!». Она расхохоталась.
Кто-то из нашей группы спросил, поедет ли она с села до Осаки, когда умрет отец.
Она замокла, задумалась, глядя куда-то в даль.
«Не думаю, — наконец ответила она. Она окинула взглядом поля, автобусную остановку, сарай, дорогу, где повсюду были ее создания. — Мне здесь хорошо. Я среди друзей».
«К тому же — смотрите! — она вернулась к нам, ее глаза заблестели, лицо расплылось в широкой улыбке. — Они приводят к моего села новых друзей!»
Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Travel.
Хотите поделиться с нами своими жизненными историями? Напишите о себе на адрес questions.ukrainian@bbc.co.uk и наши журналисты с вами свяжутся.
Хотите получать главные статьи в мессенджер? Подписывайтесь на наш Telegram.
…
