Сегодня исполняется сто лет со дня рождения Олеся Гончара. Автора книг, которые отмечались самыми высокими советскими премиями, но знуджували читателей. Биография Олеся Гончара — неопровержимое доказательство того, что свобода слова писателю конечно необходима.
Его самый известный роман «Собор» сыграл значительную роль в одной из больших политических интриг советской эпохи.
Здесь смешались высокая политика и культурный сопротивление, борьба за власть и писательские амбиции. К противостоянию подключились высокопоставленные Петр Шелест, Владимир Щербицкий и, в конце концов, Леонид Брежнев.
Любимец власти
Это тем удивительнее, что писатель тогда получил едва ли не все советские награды, с Ленинской премией включительно, даже стал членом Центрального комитета компартии Украины.
За дебютные «Знаменосцы» ему в свое время вручили аж две (!) сталинские премии. А спустя клеймили «националистические» новеллы. Поэтому побывал и на коне, и под конем. С читательской любовью было сложнее.
Его тексты сприкрювалися избыточным заідеологізованістю.
С одной стороны, автор по возможности, более-менее в рамках дозволенного, высказывал свои национальные убеждения. Но должен был и уравновешивать потенциально опасные «уклоны» верноподданными советскими пассажами.
Прозе катастрофически не хватало сюжетной напряжения, раздражала психологическая одномерность персонажей. Божьего дара Гончару будто и не хватало. Но его талант занидів в хмуром и бедному підсонні социалистического реализма.
В конце концов, роман — дитя гражданского общества. И в тоталитарном социуме он не мог расцвести. Война в «Знаменосцах» выглядела слишком лиричной и красивой. Героизма казалось многовато.
И сама романтическая манера письма для второй половины ХХ века виделась совершенно устаревшей. Он немало сделал как общественный деятель, он подписывал письма в защиту украинских школ и музеев. Но творчество — особая сфера, нравственные добродетели не всегда помогают за письменным столом.
Враг государства
И вдруг Олесь Гончар становится чуть ли не врагом советского строя. А вместе с тем и автором, которым искренне восхищались читатели.
«Собор» получил невероятную популярность, его передавали из рук в руки, продавали «из-под полы», он имел даже определенный международный резонанс.
И дело не в художественных качествах или писательском мастерстве, а в цензурной запрету.
Власть, сама того, разумеется, не желая, сделала Гончару успешную пиар-акцию.
Роман издали сначала в январском номере журнала «Отчизна», затем в твердой обложке фантастическим, как на сегодня, тиражом 115 000 экземпляров. И никаких подозрений текст ни у кого не вызвал.
В произведении отмечалось несколько действительно животрепещущих проблем. Прежде речь шла о сохранении национальной памяти, о необходимости охраны исторического культурного наследия.
Здесь как раз прозаик чутко уловил дух времени: наши семидесятые годы стали временем наснаження исторического сознания, поиска корней и почвы, ведь советские ценности окончательно обанкротились.
Спасение культуры и экология
Сюжет разворачивался вокруг событий и конфликтов, связанных с сохранением деревянного собора, построенного в днепровских плавнях еще в казацкие времена.
Выразительно прозвучали и экологические аспекты: металлургические комбинаты украинского Юга катастрофически загрязняли окружающую среду.
Рабочую Зачіплянку, место действия романа, обоснованно отождествляли с заводским пригородом Днепропетровска, деталей-намеков не хватало.
А в подлому герою-карьеристу, который захотел во что получить бонусы, уничтожив собор и тем подтвердив свой безупречный атеизм, неожиданно узнал не себя самого всесильный первый секретарь Днепропетровского обкома коммунистической партии Алексей Ватченко.
К тому же рассказы о каких-то неурядицах в его «вотчине» считал в принципе недопустимыми.
Политические игры
И дальше уже эта история становится банальной борьбой за выживание на властном олимпе. В бой ввели тяжелую артиллерию. Днепропетровский руководитель — земляк и близкий друг самого генсека Брежнева.
Поэтому на мартовском пленуме ЦК КПУ 1968 года Ватченко — вещь небывалая — выступил в роли литературного критика, анализируя политические ошибки и просчеты Олеся Гончара.
Вот она, государственная забота об искусстве — ведь все происходило на заседании высшего органа власти…
Бросать обвинения «идейно порочный», как сказал оратор, сочинению, что уже разошелся очень большим тиражом, роману, написанном лауреатом Ленинской премии, депутатом и членом центрального комитета партии, — это брать на себя большую ответственность за последствия.
Ведь бумеранг может вернуться и больно ударить. Однако опытный партаппаратчик обеспечил надежные тылы.
Из воспоминаний тогдашнего секретаря ЦК партии по идеологии знаем, что как раз в марте 1968 на встрече в Москве Леонид Брежнев советовал ему обратить пристальное внимание на политически незрелый, как информировали хозяина Кремля, роман Олеся Гончара.
На таком уровне информировать имел как раз Ватченко. Киевское руководство этого не делало, Петр Шелест пытался всячески втишити скандал.
То, что для Алексея Ватченко было, вероятно, актом самозащиты и укрепления карьерной лестнице, для других партийных лидеров обернулось взамен замечательным подарком, еще одним основанием устранить Шелеста. Он уже имел некоторые грехи «националиста».
А Владимир Щербицкий, еще один днепропетровский выдвиженец, давно мечтал о высший пост в республике.
Нобелевская премия и Папа Римский
Обвинения в адрес Шелеста громоздились, его ошибки и недохопи раз клеймились.
Всплыла смотрибельна и вполне фантастическая история, якобы зловредные западные радиоголоса распространили информацию о выдвижении «Собора» на Нобелевскую премию.
И не кем-то там, а большим врагом советского строя и коммунизма Папой Римским. Понятно, что целый сюжет сфабриковали кагебисты.
Не говоря уже о очень низкий художественный уровень произведения, он не мог выдвигаться и по формальным критериям.
Скажем, из-за отсутствия переводов. Наконец, на каком языке должен читать его глава католической церкви?
Но зато победный козырь в карьерных играх: когда глава республики допустил такие происки международной реакции, то он точно не соответствует своей должности.
В апреле 1973 года Шелеста таки отправили на пенсию. Предварительно «наведя порядок» — для этого оказались нужны многочисленные аресты диссидентов, в частности в 1972 году.
Хотите получать главные новости в мессенджер? Подписывайтесь на наш Telegram!
