Шевченковский комитет присудил высшую литературную премию Украины Эмми Андієвській.
Она — автор сложных авангардистских стихов и романов, которые поражают сюрреалистической образностью и мистическими подтекстами. Писательница, которая никогда не боялась преодолевать условности.
Ее картины поражают невероятным фантазийным сочетанием красок и форм. Ее романы требуют постоянной готовности продираться сквозь странный пространство синтаксических аномалий. Ее стихи просто заставляют переосмыслить слово, поставленное в совершенно новый контекст. Эмма Андиевская всегда приглашает в неизвестные миры, все, к чему прикасается, обращает невиданными гранями.
Знакомство с творчеством писательницы лучше всего, пожалуй, начинать с ее сказок и притч. Например, с замечательной притчи о рыбе, что родилась с умением говорить. Ничего, кроме недоразумений и бед, этот дар ей, конечно же, не принес. Родители стеснялись и все надеялись, что ребенок, даст Бог, перерастет. Ровесники презирали и травили.
А выговаривать слова было так приятно, так радостно! К тому же, они цветными пузырями двигались сквозь воду и исчезали где-то вверху, заставляя подумать о других, неприступные, но манящие миры.
Наконец эта аномальная существо так надоела рыбьей общине, что ее попросту силой выбросили на берег. И вот в этом, непригодном будто для полноценного существования, пространстве наша героиня обнаружила, что не все исповедуют заповедь молчания.
Подружилась с небалакучим рыбаком, которому нравилось слушать ее фантастические рассказы о подводных приключениях и диковинки. Приглашена в гости, она даже решилась прийти к человеческому дому, но хозяйка моментально бросила ее на горячую сковородку. Для чего же еще нужна рыба, как не еда?
Не очень оптимистичный сюжет о том, как сложно утвердить себя и отстоять собственную инакость или даже уникальность, как не поддаться принукам, не закоснеть в болоте стереотипов и не утонуть в волнах неустанно тиражируемой лжи. История о том, как сложно плыть против течения.
Эмма Андиевская в этом умении таки непревзойденная. Ее выбор (как, впрочем, и всех великих художников) всегда продиктован собственными предпочтениями, собственными ценностными приоритетами. Сама художница утверждает, что ей некогда обращать внимание на помехи и препятствия, ибо все, что хотелось бы сделать, требует нескольких жизней.
Эта женщина имеет невероятную отвагу. Свой первый, еще совсем детский, решительный выбор она объясняет простым сочувствием.
Андиевская родилась в Сталино (так тогда назывался Донецк) 1931 года. Казалось бы, национальная идентичность предопределена самим местом и временем рождения. О хорошее русское произношение девочки заботились так старательно, что даже специально подбирали нянь с правильным акцентом.
А в шесть лет родители привезли ее сначала в Вышгород, а потом в Киев. И произошел решительный перелом. Ребенок впервые услышала украинский язык и открыла для себя, что носителей этого языка, несмотря на повсеместные разговоры о равенстве и братстве народов, считают за второсортных людей.
Как объясняет Эмма Андиевская, она выбрала (на всю жизнь!) эту упосліджену язык и национальную личность сперва из чувства протеста. С детского сочувствия к оскорбленных.
1943-го мама с детьми, потеряв мужа, пропавшего в застенках НКВД, выезжает в Германию. И здесь будущая писательница как раз и оказывается в общине, где те невероятные разговорчивые рыбы иногда водились.
Художественные авангардистские эксперименты были знаком нашей эмиграционной литературы второй половины сороковых. Им всем доставалось от критики. Их в основном плохо воспринимали читатели. В конце концов, отечественная литература ХХ века долго был отлученным от мировых эстетических процессов. И такая вынужденная изоляция обрекала на консерватизм, назадництво, боязнь нового. И за одну только отказ от разделительных знаков (на это решились нередки западные авторы) могли навсегда прицвяхувати к позорному столбу!
Андиевская не устает говорить, что для нее важна не внешняя сторонняя оценка, а свобода самовыражения. Рассказывает о недремлющего демона, который заставляет ее непрестанно работать. Сверяется, что ее любимое занятие — всю жизнь ходить сквозь стены.
Так, ее ассоциации сложные, прихотливые, за ними трудно уследить. Но и открывают они много — тот самый небудничный опыт путешествий сквозь кем обложенные преграды, опыт нарушения запретов и предписаний.
Около 9 тысяч картин, четыре романы, 30 поэтических сборников, книги малой прозы… Кажется, ее работоспособность можно объяснить разве ею же и обстоюваною теорией так называемого круглого времени, когда прошлое, настоящее и будущее взаємонакладаються и взаємонаснажуються.
К тому же, не унаследовав, по ее ироничным скрушним признанию, бриллиантовых копей, должен зарабатывать на хлеб насущный. Как раз из той многолетней работы на Радио «Свобода» мы о ней еще в советскую эпоху больше всего и знали — с голоса, а не с мало тогда доступных текстов.
Несмотря на то, что обстоятельства таки много значат для развития таланта, никакие границы и железные занавесы не могут полностью вскрыть и разделить культурное пространство. И когда проходит первое читательское удивления невероятностью ее метафорики, ее образности, заметнее сходство с поэзией украинских шестидесятников. Отчасти и с поэтами эмиграционной Нью-Йоркской группы.
Ее выбор — это выбор «зрячості», права на самостоятельное познание мира. Не об этом ли «Малый монолог Прометея» Эммы Андиевской:
Я променял на скалу все высоты.
Весь Олимп с отсветом дорическим.
Орел сделал меня — на всю печень — зрячим.
А еще писательница настаивает, что Провидение не любит ленивых. Каждый рождается с каким-то даром и имеет ответственность не закинуть свой талант.
Ее собственный пример не оставляет сомнений в справедливости этой замечательной максимы.
