Пожалуй, если бы лингвистические термины могли говорить, то именно эти два ходили бы к психотерапевтам и выливали свое сожаление — их-ибо путают чаще всего, их-потому что даже не пытаются разделить их-потому что считают взаимозаменяемыми и вообще полными синонимами.
/**/
(function() {
if (window.bbcdotcom && bbcdotcom.adverts && bbcdotcom.adverts.slotAsync) {
bbcdotcom.adverts.slotAsync(‘mpu’, [3]);
}
})();
/**/
Поэтому эта колонка имеет целью провести сегрегацию сроков.
До XIX века это действительно были синонимы: с греческого διγλωσσία (два языка) стала английским bilingualism (те самые два языка). Аж в начале XIX века Уильям Амброз Марсе, лингвист-востоковед, в процессе изучения арабских наречий, выделил два отдельных понятия — билингвизм и диглоссия. А через 50 лет изучением диглосії занялся Фергюсон, который, собственно, и обосновал принципиальные различия понятий.
/**/
(function() {
if (window.bbcdotcom && bbcdotcom.adverts && bbcdotcom.adverts.slotAsync) {
bbcdotcom.adverts.slotAsync(‘mpu’, [1,2]);
}
})();
/**/
Итак, начнем с билингвизма, которому достался лучший кусок пирога и о нем, кажется, знают все. Что же такое билингвизм (двуязычие) или мультилингвизм (многоязычие)?
Если коротко, это способность говорить на двух или более языках на уровне носителя.
Однако внимание, важный момент, о котором часто забывают в дискуссию о билингвизме: те, кто за родную имеют, скажем, английский, а в школе изучали французский и даже освоили ее настолько, что могут читать «Мадам Бовари» без словаря (и понимать!), не являются билингвами. Они просто хорошо учились в школе, как метко пошутил Джошуа Фишман, лингвист, изучающий феномен билингвизма и диглосії.
Ученый подчеркивает, что знание языков должно быть на уровне носителя, то есть они должны быть усвоены говорящим в возрасте до трех лет — это будет ранний симметричный билингвизм; в возрасте до 12 лет — это будет поздний асимметричный билингвизм с одной доминантной языке, которая была усвоена говорящим до трех лет. Формы билингвизма также могут быть различными:
И вот здесь самое время упомянуть о термин диглоссия. Именно в этой плоскости — индивида и социальной — пересекаются интересы этих сроков и возникает недоразумение: где что и какая между ними разница.
Билингвизм возможен в рамках малейшей социальной единицы — семьи, а диглоссия — это феномен более широкого взаимодействия. Отдельно взятому индивиду диглоссия не нужна. Это язык, которым мы говорим к чужим, чтобы сбрасываться за своих и получить желаемое.
Диглоссия — это когда говорящий знает, что какая-то речь высокая, а какая низкая. Это могут быть не разные языки, а варианты одной, как вот в кхмерском или немецкой.
Если очень упростить, то высока речь — это речь дикторши BBC, а низкая — это то, как она будет разговаривать со своими друзьями в пабе после третьей пинты пива или на семейном обеде с тетками и дядечками.
Как только директор появится в камере, она снова переключится в режим «читаю новости» и говорить высоким регистром языка.
Уильям Марсе, изучая арабские языки, заметил, что разноязычные группы переключаются на «экономически выгодное язык» или инвариант языка, когда надо что-то устроить — купить, продать или о чем-то договориться.
Диглоссия — это выбор языка общения в ручном режиме. Он всегда осмысленный и осознанный, он не зависит от языковых предпочтений, а исключительно от требований общества в конкретный момент.
Мы ежедневно прибегаем к практик и стратегий диглосії. Это такая себе языковая мимикрия, которая нам нужна, чтобы быть или по крайней мере казаться своими.
Я не раз замечала, как только сойдя с поезда Эдинбург-Лондон, говорящие вспоминают, что время переключиться с звонкого -г — на мягче, забыть о укання и начать окати, а то лондонцы будут смеяться.
Да что там, киевский поезд тоже часто включает в говорящих режим диглосії! Но, помните, — отнюдь не делает их билингвами.
Хотите получать самые важные новости в мессенджер? Подписывайтесь на наш Telegramили Viber!
